Озеро Арахлей, 1956 год.
Фото 1966г.
На Арахлее.
Лето 1956 года. Мы всей семьей и еще человек 15, в основном мужчин, отдыхали на озере Арахлей, в 80 километрах от Читы. Помню, что ехали туда на грузовой машине. В кузове находилась дедушкина лодка, которую дед перед поездкой хорошо просмолил. Лодка лежала вдоль кузова машины, в ней - всевозможные сумки, рюкзаки, какие-то коробки, невод, который дед вязал всю последнюю зиму. По обе стороны от лодки, вдоль бортов машины сидели люди. Самое лучшее место в носу лодки занимал мой трехлетний брат Толик. Как мне казалось, ехали долго. Дорога была очень плохая, вся разбитая, колеи от колес машин были полны воды после вчерашнего сильного дождя. Несколько раз машина вязла в дорожной грязи, тогда все мужчины вылазили из кузова, таскали лапник, подкладывали его под колеса машины, потом дружно, под крик "Раз - два, взяли!", в несколько приемов вытаскивали машину, и мы ехали дальше.
Когда мы приехали на место, выгрузили все вещи из машины, лодку сгрузили на берег озера, машина уехала, а мы остались. Место было дивное! Арахлей - это одно из нескольких озер, протянувшихся с востока на запад в Забайкальской тайге, причем самое большое. А каковы названия этих озер, просто сказочные! Арахлей, Шакша, Сиротинка, Болванка, Иван и Марья, Карасёвое. Это мне папа рассказывал, так я и запомнила.
В том месте, где мы обосновались, мы были не одни. Там работала артель рыбаков. Мы расположились в некотором отдалении от их места стоянки.
Месяц пребывания на Арахлее мне запомнился на всю жизнь! Я многому тогда научилась. Например, мыть посуду в холодной воде с хозяйственным мылом, использовать песок для чистки закопченных кастрюль. Это была обязанность моя и двоюродного брата Серёжи, моего ровесника. Мы собирали всю посуду в два ведра, шли на берег озера в то место, где в него впадала маленькая речушка. Мытье растягивалось на бесконечно долгое время.
Алюминиевые миски превращались у нас в кораблики, которые мы пускали по речке, а та несла их в озеро. Мы выжидали, когда "кораблики" попадут в озеро, закрутятся на одном месте и начнут тонуть. Тогда мы бросались их спасать - ведь за потерю посуды могло и влететь от мамы.
Однажды мы с Серёжкой взяли с собой маленького Толика. Мы подошли к речке и решили перейти на другой берег. Надо сказать, речушка была неглубокая, чуть повыше колена. Мы взяли Толика за руки и пошли через речку. Идем, осторожно переступая по камушкам, и вдруг Толька как задергается у нас в руках! Глядь - а он под водой! Нам- то речка чуть повыше колена, а Толику - чуть повыше макушки. Выдернули мы с Серёжкой его из воды, Толька несколько раз сделал вдох-выдох, да как заорет!! А папа был неподалеку. Прибежал, посмотрел, все понял, дал нам по подзатыльнику и понёс Тольку от нас, нежно прижимая его к груди и что-то приговаривая ему на ухо.
Очень нравились мне прогулки на лодке с папой. Папа сидел на вёслах, а я лежала на носу лодки лицом вниз и смотрела в воду. Вода была абсолютно прозрачной. Хорошо были видны стаи рыб. Вот, вижу, плывет на нас такая стайка окуньков, все ближе, ближе. А когда окуни попадают в тень лодки, останавливаются на месте. Если покрошить хлебушек, видно, как рыбки хватают крошки. Я осторожно опускаю руку в воду, приближаю её поближе к рыбам, они как будто не замечают, но все вдруг замирают на месте, проходит несколько секунд - и вдруг в один миг вся стайка рыб резко разворачивается в одну сторону и быстро-быстро уплывает прочь.
Жили мы в бревенчатом недостроенном доме. Был сруб, была крыша, но окон и дверей в доме не было. Когда мы обустраивались в этом доме, мама попросила папу забить гвоздь в стенку, чтобы вешать на него одежду. Папа взял большой гвоздь, приставил его к бревенчатой стене, держа в левой руке, а кулаком правой, предварительно натянув на него рукав куртки, тремя ударами забил этот гвоздь. Я была в неописуемом восторге! Папа всегда казался мне каким-то сказочным богатырем, и часто подтверждал эти мои предположения. Так и в этот раз. Только богатырь мог так легко кулаком забить огромный гвоздь в бревно стены!
Целый месяц мы жили на Арахлее. Мы, дети, играли, ходили в походы вдоль берега озера. Нам казалось, что ходили далеко-далеко. Так далеко, пока не становилось страшно, и тогда почему-то очень быстро бегом добегали до нашей стоянки.
Женщины готовили еду, иногда заставляя нас помогать им. Например, чистить картошку. Но самое трудное было - чистить рыбу, потрошить её, мыть. Она была скользкая, запах рыбы долго преследовал после этого. Но деваться было некуда, приходилось выполнять всё, что было велено.
А мужчины, конечно, ловили рыбу. Ловили очень много. Её солили, коптили, сделав коптильни из больших железных бочек, сушили. Всё это упаковывалось в разную тару, а потом было отличным подспорьем в питании всей нашей большой семьи. Но всё равно, то количество рыбы, которое вылавливалось, было невозможно переработать, так много её было. Поэтому излишки рыбы отдавали рыбакам из рыболовной артели. К ним часто приезжала машина, рыбу забирали, а рыбаки оставались и продолжали свой промысел.
Папа и его друзья подружились с рыбаками. Часто все вместе ставили с вечера сети, в ход шел и невод моего деда. А ранним утром перед восходом солнца шли на лодках за уловом. Сколько бывало выловлено рыбы, я никогда не видела, потому что еще спала, когда рыбаки возвращались. Но однажды я решила посмотреть, как они возвращаются с рыбой.
И вот, в очередной раз, на закате дня, рыбаки ушли ставить сети. Уходили они так далеко от берега, что их совсем не было видно. Вернулись. И тогда я попросила папу разбудить меня, когда они пойдут вытягивать сети. Под утро, когда еще было совсем темно, папа разбудил меня, мы оделись и пошли. Папа взял с собой ватное стеганое одеяло. Пришли на берег озера. Папа постелил одеяло на земле, велел мне ложиться на него и никуда с него не уходить. Причем наказал строго - настрого. Я улеглась на одеяло, а папа ушел. Я осталась одна. Было страшновато, но хорошо были слышны голоса рыбаков и папин тоже, я успокоилась и стала смотреть на воду. А рыбаки уселись в лодки и вскоре скрылись в темноте.
. Лодок было две. В передней уселись все рыбаки, эта лодка была с мотором. А вторая лодка, пустая, плыла на буксире следом за первой.
Вскоре темнота летней ночи стала растворяться в предрассветной серости, стало светлеть . Опустился густой туман. Я замерзла, сидела, закутавшись в стеганое одеяло, и пристально всматривалась в даль озера. Из-за тумана ничего не было видно. Но становилось всё светлее и светлее. Было тихо-тихо. Вдруг я заметила, что пелена тумана приподнялась над озером, и в этот небольшой просвет между поверхностью воды и плотным пластом тумана показался краешек солнца. Было такое впечатление, будто солнце своей яркой горячей головой поднимает туман над озером. И прямо от солнца ко мне протянулась по стальной поверхности воды огненная солнечная дорожка. Вот уже оно полностью вынырнуло из озера, туман рассеялся, всё вокруг стало таким ярким: и зелень деревьев, и желтизна песка, и пронзительная голубизна неба, и такая же ясная голубизна поверхности озера. Во всем мире не было никого. Только я и солнце. Я смотрела, как оно медленно поднимается над озером, Мир становится все более огромным и ярким. Картина была просто потрясающая своим великолепием! Я с восторгом смотрела за работой солнца, как оно преображает мир и готова была так сидеть бесконечно долго.
Вдруг со стороны озера послышались звуки натужно работающего мотора. Горизонт был чист. Но через некоторое время я увидела вдалеке маленькую точку, которая приближалась, увеличивалась и приобрела очертание лодки с сидящими в ней рыбаками. Второй лодки видно не было, видимо, из-за того, что её тянули на буксире, она шла вслед за первой лодкой. Лодки шли прямо на меня по огненной солнечной дорожке. Всё ближе, ближе. Теперь я вижу и вторую лодку. Она погрузилась в воду по самые края бортов. Эта лодка была нагружена рыбой. Полная лодка рыбы!
Передняя лодка подошла вплотную к берегу. Некоторые рыбаки выпрыгнули из неё и стали разворачивать лодку с рыбой, чтобы причалить её к берегу. Не поняла, что там произошло, вижу вдруг, что лодка с рыбой переворачивается, и вся рыба из неё оказывается в воде. Что тут началось! Какой крик стоял! Неслись такие выражения, которые мне, десятилетней девочке и не стоило бы слышать. Но что было, то было…
А в воде творилось что-то невообразимое! Вся эта масса рыбы, еще живая, устремилась вдоль солнечной дорожки прочь от берега. Вода просто кипела серебром вперемешку с золотом. Такого восхитительного зрелища я не видела больше никогда в жизни. Мужики раскинули сети, вытащили небольшое количество рыбы, которая уже не могла уплыть. Но как же я радовалась спасению этого озерного богатства! Радовалась за каждую рыбку. А их было такое огромное количество!
Вот это событие и стало самым запоминающимся из всех других за месяц пребывания на Арахлее.
Нина Болтенко